Люди, ставшие брендами: Бред Питт, Стивен Спилберг и Юрий Никулин

Человек-бренд – так можно охарактеризовать каждого из этой троицы.

И ни один из этой троицы никогда не ограничивался рамками привычного и миллионам знакомого образа.



Инвесторы, вкладывающие деньги в медиапродукт, хотят выжать из него как можно больше средств. И бренд – это один из вернейших способов получить колоссальную прибыль.

Эксплуатируются, как правило, имя или лицо, уже получившие известность, узнаваемое, то есть тот, кто заведомо успешно «продается», на кого народ «клюёт». И раз наибольшая народная любовь достается зрелищному, красивому и смешному, то коли будет присутствовать хотя бы один компонент из трёх, можно рассчитывать на то, что «брендовый колодец» ещё долго не оскудеет. Бренд начинает продвигать бренд.

Взять, например, того же Брэда Питта: человеку ни много ни мало 51 год, а он всё в тренде, причем в течение последних почти 20 лет (с середины 90-х) он пользуется славой секс-символ и одного из самых красивых мужчин в мире. И дело уже даже не в том, как он выглядит сейчас (на вкус и цвет товарища, как известно, нет), просто он сам давно стал брендом.

Какие только товары он не продвигал за эти годы: и Heineken на американском рынке, и Honda Acura на дальневосточном, и SoftBack с прицелом на японскую аудиторию, и Edwin Jeans. Долгое время Питт был лицом марки часов Tag Heuer.

И самое главное, что все счастливы – и те, кого продвигают, и те, кто продвигает: все на слуху, на виду, мошна полнится.

Но Питт зарабатывает не только на амплуа секс-символа. Ярким примером служат  его работы в фильмах «Древо жизни» и «Человек, который изменил всё» – здесь мы видим актёра совершенно в ином апмлуа, что не может не радовать определённую зрительскую аудиторию.



Говорить о бренде, а уж тем более о заработке на нём, применительно ко временам СССР опрометчиво. Но нечто похожее, хоть и не столь конвертируемое в рубли, всё же имело место.

В мир зрительских представлений новый актёр или режиссёр входит в определённом имидже, который за человеком и закрепляется. Поэтому во многом, окупаемость фильмов в прокате зависит и от того, насколько далеко ушёл режиссёр или актёр от тех представлений, которые сложились о нём у зрителей. При этом иногда довольно долго приходится преодолевать это первое впечатление, которое, как известно, самое поверхностное, но при этом, в силу особенностей нашей памяти, самое стойкое.

Юрий Никулин дебютировал в кино в роли забавного неуклюжего пиротехника, который едва не спалил фейерверком сначала экзаменационный кабинет, а затем отдел магазина («Девушка с гитарой», 1958). Этот образ пришёлся зрителю по душе, фильм был принят тепло и даже занял 10-е место в советском прокате 1958 года. А зрители привыкли (и хотели) видеть Юрия Никулина в комедийных ролях. Дальновидные режиссёры не преминули этим воспользоваться. На ура шли гайдаевские комедии с участием Никулина. Особенно активно тиражировался образ неподражаемой троицы Никулин-Вицин-Моргунов – эти герои стали сквозным персонажами художественных и мультипликационных фильмов (а также героями бесчисленного количества анекдотов). Так что нет ничего удивительного в том, что из-за популяризации комического образа неискушённому зрителю тяжело давалось восприятие Никулина как драматического актёра.


А ведь драматические его роли невероятно пронзительны и глубоки («Когда деревья были большими», «Чучело»). Кстати, далеко не все их них пришлись по вкусу и руководящим чиновникам. В частности, это касается роли монаха Патрикея в картине А. Тарковского «Андрей Рублёв» (1966). Лента вышла ограниченным тиражом лишь спустя пять лет после окончания съёмок. Плохо восприняли чиновники и роль военного журналиста Лопатина в ленте Алексея Германа «Двадцать дней без войны» (1975). Прокату картины всячески мешали, и всё же в 1985 году она была удостоена специального приза на международном кинофестивале в Роттердаме. Но в отношении к этим фильмам нельзя отметать и «неугодность» режиму самих режиссёров.



Одним из самых успешных американских режиссёров и продюсеров остаётся Стивен Спилберг. Двадцать его самых кассовых картин совокупно собрали в прокате около 8, 45 млрд. долларов, со средним сбором более 200 млн. долларов за фильм. Но идеи Спилберга-режиссёра далеко не сразу нашли понимание у продюсеров - поначалу на него смотрели, как на чокнутого. Благо компания Universal Pictures разглядела талант в начинающем режиссёре, который бредил околонаучными страшилками, и предложила контракт. Случилось это в далёком 1969 году. Перед Стивеном открылась дорога, и в результате в 1975 году ему удалось завоевать неслыханный успех в прокате после выхода первой части фильма «Челюсти». Создатели фильма получили прибыль в размере 260 млн. долларов. Дальше было больше…

Самыми кассовыми лентами Спилберга становились зрелищные, наполненные спецэффектами и трюками, а вот фильмы не развлекательного характера, как правило, приносили ощутимо меньший доход, а то и вовсе были убыточными. «Особо невезучими» можно назвать фильмы «Цвета пурпура» (1985 год), не взявший ни одну из 11 номинаций на «Оскар», и «Империя солнца» - эта лента принесла убыток в 22 млн. долларов.

И всё же Спилбергу удалось снять фильмы, которые смогли и принести прибыль, и доставить удовольствие искушенному, «немассовому» зрителю. Это, например, «Амистад» (1997), «Поймай меня, если сможешь» (2002) и «Терминал» (2004).

Одним из благородных примеров использования своего имени в качестве бренда служит широкий жест Стивена Спилберга в отношении денег, полученных с проката от фильма «Список Шиндлера». Вышел этот фильм в 1993 году, когда Спилберг был известным и сложившимся режиссёром, на картины которого шли с удовольствием. При бюджете в 25 млн. долларов, в прокате фильм собрал 321 млн. долларов. Но однако от своего гонорара за фильм режиссёр отказался, и создал на заработанные деньги «Фонд Шоа», который занимается сбором и хранением документов и письменных свидетельств о геноциде вообще и холокосте в частности.


Массовый зритель любит определённые образы, с трудом воспринимает новое, то, что не укладывается в рамки его представлений о людях или явлениях. Культурные архетипы, клише, ожидаемое и узнаваемое – вот «окружение», в котором комфортно среднестатистическому киноману. Впрочем, именно эта инертность и предсказуемость позволяла и позволяет зарабатывать и артистам, и режиссёрам и всем тем, кто напрямую или косвенно связан с киноиндустрией. Одна беда – иногда актёру или режиссёру приходится делать выбор между потенциальным заработком и тем, что он мечтал бы воплотить на экране. Кому-то удаётся реализовать мечту и получить при этом прибыль, кого-то подстерегают провалы. Но часто провалами они являются лишь с точки зрения окупаемости проекта и успеха у широкой публики. С позиций же саморазвития – это победы. И всегда – опыт, преодоление собственных рамок или канонов жанра.