Выйдешь в детстве во двор – мужики карбюратор «Москвича» сообща чинят. Станешь рядышком, вдохнёшь запах бензина, слушаешь рассуждения, жмуришься от удовольствия. Сосед с чумазым лицом огорчённо ворчит: «Какой умник это придумал? Руки бы поотрывать!» Окружающие тягостно поддакивают. И ты тоже.

Хочется жить на Манхеттене, ездить на роллс-ройсе и ходить во фраке. Но квартира с окнами от пола до потолка и видом на Централ парк стоит дороже разумного. Каждая помывка лимузина обходится в фамильное состояние. Галстук-бабочка – вершина вещевого айсберга, который и не помышляет таять.

Начальники зарабатывают больше чем уникальные эксперты. Уходящего босса сменит подобный, но предшественнику не сыскать столь сытого места. Дока же, покинув негостеприимного шефа, устроится на оклад повыше. Эксплуатация в чистом виде – говорящие павлины контролируют старательных муравьёв.

Очередь – линия людей, объединенных целью что-либо приобрести или получить какую-то услугу. Казалось, что в условиях перенасыщенности товарами этому явлению не должно быть места в жизни людей. Но нет-нет, да и возникают очереди, которые видно из космоса. Очереди за мечтой...

Обожаю контрдоводы: человек неравнодушен, желает высказаться, просится в диалог. Такое поведение – подарок продавцу. Сыпь фактами, жонглируй аргументами, хвали товар, соблазняй услугой. Большая дружба начинается с драки, клиентская любовь – с достойнопредметной перепалки.

В киевском политехе училось много иностранцев. На младших курсах плохо говорили по-русски. Появилась возможность из первых уст изучать заморские фразы и шутки. Решать бытовые вопросы в общежитии на редких наречиях. Финны называли лосось – «лохи», зарплату – «палка», шоколад – «сукла».

Юрия Никулина однажды спросили, какое место он занимает в советском цирке. Артист сказал: «Второй клоун Союза». Кто же первый? – поинтересовались в ответ. «Таких слишком много», – парировал маэстро. Похожая ситуация нагоняет постоянно: куда ни глянь – везде сплошь лучшие и первые номера.

Тащишь бревно – выкладываешься полностью. Пара несёт меньше, чем двое по отдельности. С ростом количества участников вклад каждого уменьшается. С грузами это заметно – взвешиваешь и даёшь нагоняй. А как быть с умственным трудом? Увлечение мозговыми штурмами приучило лениться сообща.

Когда вещают по телевизору или радио, томимся очевидностью сказанного. Но когда подносят микрофон, сквозь оцепенение цедим банальщину, Кастанеду, реже – абзац вчерашней передовицы. Глубина улетучивается, разносторонность схлопывается, пересматривать снятое отчаянно не хотим. Почему?

Приятнейшие по отдельности люди внезапно впадают в непримиримейший конфликт. Встречаться не могут, общаться не желают, а дело стоит, нарывает или хуже того – тухнет. Советчики формируют жужжащие рои: первые опыляют лево, вторые – право, третьи сбивают пыльцу с обоих конфликтёров.

Умники уязвимы в момент, когда считают себя победителями. Настрогают горы изделий, сгребут кучи продуктов, вывалят на рынок пакеты услуг и замирают в апогее траектории. Дефекты, брак, ошибки заложены в модель: подумаешь – каждый сотый получит гнилой арбуз или тысячный купит неработающий утюг.

Созерцательный мистицизм и сосредоточенное просветление хороши для бездельников, которые, проголодавшись, просят рис. Отстранённость позволяет не вмешиваться, избавленность уменьшает амбиции. Надеваешь жёлтую накидку, рисуешь узоры на лице, ходишь с глубокомысленным видом.

Прежде чем командовать, желательно побывать в подчинении. До того, как учить – освоить самому. Сначала разобраться с персональными тараканами, затем дрессировать чужих. Блеснуть карьерой и выстроить бизнес. Наладить отношения в семье, среди друзей и в коллективе. Отличать творчество от зарабатывания.

Мы конкуренты, а не товарищи и стяжатели, а не благодетели. Достающееся нам обделяет других. Претензии и амбиции почитаем выше умений и возможностей. Таланты скупаем, навыки оплачиваем. Заслуги отмечаем и забываем. Старательность ценим ниже лояльности. Швыряемся обещаниями без намерений исполнять.

Нам свойственно влюбляться в «ша́ру»: приобрести конфискат, вложиться в пирамиду, заработать на «крипте». Поддерживающие кажутся разумными, сомневающиеся – недалёкими. Все вокруг заработали, купили ламборгини, виллы, острова. Делов-то: одолжить, купить, подождать, продать.

Молодые да ранние путают потребительский займ с кредитной картой, не различают главного бухгалтера и финансового директора, считают банк инстанцией, которой заведомо лгут. Живут в многоуровневой игре учёта: заоблачный – акционерам, радужный – заимодателям, фактический – себе, угрюмый – налоговой.

Голодные пятилетки развитого коммунизма приучили комплектовать продуктовые запасы. Горошек, майонез, колбаса лежали «на Новый год» и на «вдруг гости придут». Квашеная капуста, соленья, повидло закатывались сотнями банок «впрок». Накануне очередных заготовок ёмкости освобождались – еда тоннами шла в утиль.

Etsy – американский маркетплейс, на котором продают свои произведения коллекционеры и творческие люди. Сразу воображение рисует разные скучные вещи, вроде свитера с оленями или вышивку крестиком. Однако некоторые продавцы предлагают товар, который вызывает недоумение. Неужели такое можно кому-то продать?

Менеджмент «по приглашению» зародился в Голландии полвека назад. В период экономического кризиса компании звали на борт опытных управленцев, не собираясь сотрудничать долгий срок. Утилитарные цели оглашали жёстко: «Достигни заданных показателей, получи оплату, уступи штурвал», – дальше сами.

Достали непрошеные письма, забивающие ящик под завязку. Откуда негодяи берут адреса? Что позволяет им столь беспардонно разрывать ритм реальности? На что рассчитывают спамеры, производя ковровое бомбометание? Десяток подобных вопросов жалят мозг, пока рука привычно жмёт «Delete».