Были, да сплыли: 7 исчезнувших профессий

Понятно, что рынок труда чрезвычайно гибок и подвержен влиянию времени. Сейчас обещают отправить в историю нотариусов, туристических агентов, журналистов, риелторов, почтальонов, стенографистов, копирайтеров, вахтеров, фасовщиков, кондукторов. Мы вспомнили семь исчезнувших профессий.


При сильном ветре и пыльной погоде иногда хочется привести обувь в порядок прямо на тротуаре. Но мужчины с щетками исчезли с улиц пару десятков лет назад. Исторически сложилось так, что чисткой обуви в Москве занимались преимущественно представители ассирийской диаспоры. Ассирийцы массово ехали в Россию из Турции, где подвергались гонениям. Новая профессия настолько плотно ассоциировалась с восточным народом, что в 1950-е годы даже была создана футбольная команда «Московский чистильщик». Многие ассирийцы передавали свое дело сыновьям и братьям. Сейчас найти представителя редкой специальности можно только в паре московских мест – так, в ГУМе чистка обуви стоит 200-300 рублей. Правда, чаще всего павильон пустует.


Твердой таксы на проезд в Москве начала XX века не существовало – с конными «бомбилами» приходилось долго и азартно торговаться. Там, где один пассажир платил 40 копеек, другой обходился двадцатью. Автомобили и метрополитен поставили крест на профессии, но извозчики сопротивлялись вплоть до Великой Отечественной войны. Они мелькают даже на пропагандистских фотографиях 1930-х годов.


С. Голицын вспоминает, как ехал на извозчике в 1929 году: «Дребезжа колесами по мостовой, поехали через всю Москву, по пути разговорились, извозчик, молодой парень, оказался земляком – тульским. Он мне признался, что боится возвращаться домой – по всем деревням раскулачивают, высылают, сажают. А тут овса для коня никак не достать». Драматург А.Ф. Февральский приводит сведения о том, что в декабре 1938 года в городе осталось 44 извозчика. Сейчас в Москве можно заказать разве что свадебную карету.


Российское купечество, довольно долго остававшееся в тени, имело серьезные комплексы по части своего общественного положения. Поэтому разбогатевшие крестьяне и мещане любили пышные церемонии, награды, «висюльки». Важной вехой в жизни молодого купца была свадьба. К праздничному столу в конце XIX века обязательно приглашали свадебного «генерала» (иногда в чине полковника, иногда без звания вообще), который поражал собравшихся зычным голосом, количеством медалей, золотым шитьем мундира, выправкой. Импровизированный «генерал» произносил тосты, желал молодым здоровья и в конце торжества получал отнюдь не самую маленькую награду – от 25 до 50 рублей.

Каждый день под окошком
Он заводит шарманку,
Монотонно и сонно он поет об одном.
Плачет старое небо,
Мочит дождь обезьянку,
Пожилую актрису с утомленным лицом.



Подобная специальность пока присутствует в общероссийских классификаторах, но уже стала достоянием прошлого. Вплоть до 1960-х годов холодильник в российских семьях был редкостью, а до революции только ледниками и спасались. Причем лед требовался в исполинских масштабах, чтобы удовлетворить нужды крупных ресторанов, складских помещений, особняков.


С приходом зимы на берегу рек и каналов появлялись заготовщики. Так описывали добычу льда в Петербурге: «К весне на Неве и Невках добывали лед для набивки ледников. Лед нарезался большими параллелепипедами, называемыми «кабанами». Сначала вырезались длинные полосы льда продольными пилами с гирями под водой. Ширина этих полос была по длине «кабана». Затем от них пешнями откалывались «кабаны». Чтобы вытащить «кабан» из воды, лошадь с санями пятили к майне, дровни с удлиненными задними копыльями спускались в воду и подводились под «кабан». Лошади вытаскивали сани с «кабаном», зацепленным за задние копылья. «Кабаны» ставились на лед на попа. Они красиво искрились и переливались на весеннем солнце всеми цветами радуги. Работа была опасная, можно было загубить лошадь, если она недостаточно сильна и глыба льда ее перетянет; мог потонуть в майне и человек, но надо было заработать деньги, и от желающих выполнять такую работу отбоя не было: платили хорошо. Майна ограждалась легкой изгородью, вечером вокруг майны зажигались фонари, чтобы предупреждать неосторожных пешеходов и возчиков». Обычно трудяги, заготавливавшие лед, работали артелями.



До появления канализации горожане были вынуждены пользоваться услугами ассенизаторов-золотарей. Две лошади-клячи, неторопливо тащившие бочку с отходами, были типичным элементом даже столичного пейзажа. Сами работники тоже редко бывали трезвыми и трудились преимущественно по ночам, чтобы не «радовать» горожан запахами. Бочки очень часто переворачивались. Вятские газеты сообщали в 1915 году: «Судя по залитой нечистотами площади, здесь опорожнено довольно порядочное количество бочек. Между тем, здесь очень многим приходится проходить на другую улицу, а неподалеку в банях Свенторжецкого стоит постой солдат, и вот не угодно ли наткнуться на такую прелесть. А что будет с оттепелью?» Ассенизаторы обычно проживали компактными группами на городских окраинах, в Москве до революции существовало сразу несколько Золотых улиц.