День с широко закрытыми глазами

Пациентам хорошо, что Михаил не отвлекается и в буквальном смысле чувствует болячки руками. Но лишь на мгновенье примерив его ощущения, я поразился сложностью пребывания во тьме. Проснувшись утром, посмотрел в окно. Надел на глаза очки, под стёкла засунул бинтовые подушечки. День не обещал простоты.

Перемещаться по квартире несложно – обстановка привычна, расстояния понятны. При отсутствии электричества каждый на миг бывал кротом. Мгновений хватало зажечь свечку, отыскать фонарик. Сегодня будет не так. Чтобы заварить чай предстояло набрать воды в фильтр. Пустой пластик был тугим и звонким.

Снять крышку «Барьера», поднести сосуд под ожидаемый напор, открыть кран. Невидимая жидкость наполняла ёмкость, я мучался, определяя достаточность уровня. На слух и по тяжести легко только в теории. Корпус фильтра стал вальяжным, словно напился досыта – пора прекращать забор воды.

Клокотал чайник, в голове металась мысль: «кипяток поопаснее будет». Кое-как справившись, хлебнул горячего, оделся, вышел из подъезда. Сиганул как в открытый космос. В щёлочку под маской видны носки туфель и полоска земли. Шаги поневоле стали семенящими, вперёд постоянно выставляю зонтик-трость.

Двор преодолел без эксцессов. Внешняя цель – продуктовый магазин за перекрёстком. Шумит Садовое кольцо, заглушая шаги и шорохи людей на огибающих траекториях. Спотыкаюсь о бордюры, оступаюсь на просевших тротуарных плитах, утыкаюсь в строительные леса. Ступеньки, путаница с тем, какую сторону двери открыть.

Не уверен, но, кажется, все видят только мою неуклюжесть. Голоса стихают, на помощь никто не бросается: кассир в магазине один, остальные, вероятно, стоят в очереди. Тёплые деревянные ящики сладко пахнут переспевшей хурмой. Почти ощущаю сочную мякоть. Шуршащий шкаф впереди отдаёт ванилью.

Протянув руку, утопаю в шорохе конфетных обёрток. Интересно, смогу угадать начинки? Взяв парочку наугад, понимаю, что не помню, куда следует положить обратно. В левой тяжелее, приятнее на ощупь, фольга «не жирная». Трапециевидная упругость, внутри представляется шоколад с орешками.

Пиликает телефон. Странно говорить, не зная с кем. Узнать абонента с полу-фразы не получается, тяну время, с той стороны зреет напряжение. Соглашаюсь помочь и теперь нужно перезвонить коллеге. Верчу головой, пытаясь определить ближайшего соседа. Тишина обволакивает, но рядом люди точно есть.

Страшно давать гаджет постороннему, не оценив порядочность «на глазок». Обладатель хриплого грудного голоса помог без лишних слов. Ситуация подсказала: пластиком расплачиваться не стоит – вдруг карту сфотографируют с обеих сторон. Надеюсь на купюры портмоне… с банкоматом общаться ещё не готов.

Выбирать на ощупь и по запаху помидоры и яблоки, сыр и ветчину практически невозможно. Форма бутылок не позволяет отличить питьевую воду от минеральной. Неосязаемы цвет яиц, жирность сливок, сорт крупы. Тюбики горчицы и сгущёнки идентичны. Пилинговая морковь неотличима от гладких огурцов.

Кое-как наполнив пакет, задыхаясь усталостью, подхожу к кассе. Услышав стоимость, принимаюсь угадывать купюры. Помню, что размеры 100, 200 и 500 рублей идентичны, они чуть меньше, чем у листов с номиналами 1000, 2000 и 5000. Теперь знаю точно – без регулярной практики эти знания бесполезны.

Дальше по плану – перекусить, благо недалеко открыли ресторанчик. Заходить в привычный не стал – испорчу чистоту эксперимента. К столику подвели, помочь снять куртку не пожелали. Пришлось ощупывать кресла, чтобы решить, как разместить верхнюю одежду и пакет с продуктами. Удовольствие ниже среднего.

Расстроенно сижу, раздражённо пыхчу, голос с небес: «Готовы сделать заказ?» Прошу помочь с выбором. На первое предлагают суп с неизвестным названием. Спрашиваю: «Из чего сварен?» Ответ обескураживает: «Вкус экзотический, посетителям нравится». На второе прошу стейк из говядины с овощами гриль.

Звуки пронзительны, запахи остры, нечто гулко падает на стол. Догадываюсь – тарелка или столовые приборы. В тканевом кармашке принесли металлические полоски с идентичными пластиковыми ручками. Клянусь, они чёрные, по крайней мере, для меня. Пришлось ощупать рабочие поверхности, различая вилку от ножа.

Принесли блюдо, надеюсь, первое. При «осмотре» угодил пальцем в тёплую жижу – консистенция странная. Облизнув палец, вкуса не узнал. Найти ложку не сумел. Поднял руку, дожидаясь официанта. В неё, вверх ногами мне и всунули прибор. Слышу шёпот впереди справа: «Он, наверное, после операции».

Накатила паника: правильно ли оделся, застегнул ли ширинку, не заляпался ли с непривычки супом. Проверяю, понимая, что народ безнаказанно пялится на мои потуги. Обнаружить кусок мяса на тарелке не проблема, сложно нарезать ножом. Перекатываю кусочек во рту, понимаю, что «схватил» жировую прослойку.

Возвращаю на место, прощупываю вилкой, рассекаю надвое, пробую каждую часть. Не так просто, как кажется. Нашёл выход – нарезать стейк как лапшу – так проще откусывать и выплёвывать неплотное. Только освоился, тоненький голосок: «Мама просила передать, чтобы вы не ели салфетку». Что ещё я поглотил?

При расчёте протянул портмоне, предварительно выложив на соседнее кресло характерно эмбосированный пластик. Шуршание купюр затянулось. Уловив немой вопрос, сообщил: «И чаевые возьмите, пожалуйста». Пространство ощутимо подобрело, показалось, что просияло улыбкой.

Дорога домой тянулась невыносимо долго. Перед дверью вырвался тяжёлый вздох. Разделся, не снимая очков. Сел на пуфик, приближая миг «прозрения». Сбросил окуляры… Какое блаженное счастье – видеть. Заварить чай – такой пустяк! Конфеты оказались «туфтовыми», ну и негодяи их делают!

Недавно прочёл, что преподаватель Высшей Школы Экономики выучил шрифт Брайля, чтобы проверять работы незрячей студентки по французскому. Вот это понимаю Учитель. С большой буквы. Не то что РЖД, повесившая гладкие таблички для незрячих на испанском в вагонах «Стрижа» в январе 2017 года.