«Песчаная Венеция» или эпоха расцвета русского города Кяхта

Весь чай, который доставляли из Поднебесной, в Российской империи называли кяхтинским, а Европа знала его как «русский». Торговая слобода Кяхта («место, заросшее пыреем») возникла при Троицкой крепости в 1728 году.

Если сами китайцы предпочитали зеленый чай, то на экспорт они в основном отправляли черные сорта напитка. В России любили байховый (от китайского «байхэ» - лилия), произведенный из молодых листочков, цветочный, дешевый, плиточный. Буряты охотно покупали кирпичный чай, сделанный из грубого сырья. «В кирпичных чаях прежде всего выражен вкус. Аромат же слабо различим. Для кирпичных чаёв характерны высокая терпкость и резкий, вяжущий, грубоватый вкус, в котором совершенно отчётливо чувствуется специфический привкус, похожий на «табачный», - писал Вениамин Похлебкин. Народы Центральной Азии добавляли в кирпичный чай молоко, масло, соль, муку. Путешественники отмечали, что подобный «коктейль» отличался еще и сытостью, а не только утолял жажду. Не отличавшиеся богатством скотоводы «…во все лета большею частью одним чаем, без всякой другой пищи довольствуются».

Если из Кяхты долго не везли чай, местные жители страдали. Им приходилось собирать и сушить бадьян с иван-чаем, пытаясь найти достойную замену. В 1780-1790-е годы произошел семилетний перерыв в кяхтинской чайной торговле, что вызвало резкое подорожание продукта в Петербурге и Москве. Александр Радищев упоминает чайный кризис в «Письме о китайском торге»: «В то время, как на Кяхте торга не было, тогда возвысившаяся цена на чай заставила некоторых людей оставить свою привычку и употреблять вместо чаю кофе; но те, которые сей привычки преобратить в другую не могли, покупали и употребляли чай, привозимой из Англии, Голландии и Дании, платя за оной в трое или четверо, от чего привоз сего товара чрез все порты, а особливо чрез Петербург увеличился; но бедные люди, которые чай пивали во дни празднества или веселия, или же подражая в роскоши богатым и причаствуя сей постепенной заразе, живущие в России употребляли веронику и богородскую траву». Если пуд китайского чая в 1780-е годы оценивали в 11 рублей, то европейского уже в 52 рубля. Радищев, говорит, что чай представляет собой «вожделенное всеми питье». Сам философ был не прочь пропустить несколько чашек в день.

Многие иркутские и тобольские купцы перенимали не только национальный напиток, но и еду – к чаю подавались фрукты и десерты из Поднебесной на нескольких тарелках. Городское и сельское население использовало китайские ткани, писало тушью, а не чернилами. Сибиряки не без удовольствия обставляли дома  статуэтками-безделушками, сеяли в палисадниках цветы, распространенные по восточную сторону границы. Товары из центральной России шли слишком долго, поэтому расчетливые хозяева переходили на их бюджетные китайские заменители. В 1740-е годы пуд сахара в Архангельске стоил 5 рублей, в Тобольске 7 рублей, а в Иркутске от 14 до 20 рублей.

В XVIII веке Кяхта была важным пунктом по торговле пушниной – в Европу доставлять товар было дорого и неудобно, а огромный китайский рынок, своего меха практически не имевший, с удовольствием поглощал и сибирскую «мягкую рухлядь», и камчатского бобра. При Екатерине II Россия перестала отправлять в Китай казенные караваны, что дало простор частной инициативе. В одной только Кяхте в эпоху Николая I насчитывалось 58 купеческих торговых домов. 

Русские с удовольствием покупали китайские бумажные ткани, иногда эта категория товаров доходила до 60% от общего вывоза. На привозном шелке довольно долго работали и российские мануфактуры. Китайцы приобретали выделанные в России кожи. В последней четверти XVIII века Кяхта давала показатель в 8% от общего торгового оборота страны. Михаил Сперанский, изучая в 1820-е годы российскую коммерцию, добавляет: «Шелковые материи уже кончились, китайка тоже почти кончается. Остается чай, чай и чай». Если в 1800 году из Китая в Россию привезли чуть больше 900 тонн чая, а в 1820-м уже больше 1600 тонн.  В конце 1830-х годов объемы закупок выросли до 2500 тонн! При Александре III в Россию переправляли 27% китайского чая (в США – 13,7%, в Англию – 57,7%).

В 1857 году Карл Маркс посвятил феномену русской торговли с Китаем целую статью, опубликованную на первой полосе New York Daily Tribune. Немецкий экономист знакомил американских читателей  с нашими реалиями: «Торговлей этой, которая происходит на своего рода ежегодной ярмарке, руководят двенадцать посредников, из которых шестеро являются русскими и шестеро китайцами; они встречаются в Кяхте и, — так как торговля исключительно меновая, — устанавливают нормы, по которым должны обмениваться товары, поставляемые каждой стороной. Со стороны китайцев основным предметом торговли является чай, со стороны русских — хлопчатобумажные и шерстяные ткани. За последние годы торговля эта, как видно, значительно возросла. Десять или двенадцать лет назад количество чая, проданного русским в Кяхте, не превышало в среднем сорока тысяч ящиков; однако в 1852 г. оно уже составляло сто семьдесят пять тысяч ящиков…» С 1792 года несколько русских городов: Архангельск, Вологда, Тула, Тобольск, Иркутск, Казань и Москва, действительно выбирали из своих купеческих людей по одному поверенному для ведения кяхтинской торговли. Маркс отмечал: «В результате роста этой торговли Кяхта, расположенная на русской территории, из простого форта и места ярмарки выросла в значительный город». Кяхтинцам завидовали – на улицах города появлялись богатые дома в новомодных стилях, зримое подтверждение экономической мощи. Кяхту называли «Москвой на Востоке», «Забалуй-городком», «Песчаной Венецией». Местные купцы имели возможность приглашать гувернеров, учителей, архитекторов. Из Кяхты начинали свои путешествия по Центральной Азии Обручев, Козлов, Пржевальский.

Торговля – вещь капризная и непостоянная. В 1860-е годы европейцы большую часть товаров стали провозить через Суэцкий канал, значительно сокративший путь из Азии в Европу. Китай открыл для России морские порты, и чай стало дешевле доставлять через Одессу. Бывшую чайную столицу покинули солдаты, а таможня была переведена в Иркутск. Кяхта приуныла, но не сдалась. В 1903 году началось движение по Китайско-Восточной железной дороге, что окончательно подорвало основы кяхтинского благополучия. «Мещанство Кяхты обеднело и разбрелось на заработки на железную дорогу. Имущество нескольких кяхтинских богачей продается с молотка», - сообщали газеты. Современная Кяхта сохранила элементы старинной русской архитектуры – ампирные соборы с истинно петербургскими колокольнями, Гостиный двор, купеческие домики, здания банков. Затерянный в глубинах Бурятии городок ностальгирует по былому богатству, когда Кяхта на протяжении полутора столетий была важнейшим экономическим и культурным центром на русско-китайской границе.