Закупки хрупки – пойдёшь на уступки?

К документам писанным плетёшь небылицы, чтоб в бараньей шкуре быть хитрей лисицы. Шеф не ценит красное, бухгалтер боится шары, везите арбузы квадратные, чтоб избежать беды. Внутри пусть будут как рыба или седой баклажан, сам понимаю, что бред – не я сочинил балаган.

Продажники всё видят и даже почти не злятся: у офисного планктона мозги постоянно кружатся. Грустно смотреть на убогих, жалко время терять, но, чтобы сбывать склады, приходится им подпевать. Странные длятся встречи, чудные письма летят, чувство не покидает – попал в отряд октябрят.

Каждый имеет мнение, торопится слово сказать, тянет резину сомненья, желает других обскакать. Им невдомёк недалёким, что схвачены вокруг… все продающие фирмы в единый порочный круг. Дочерние друг другу или поставщики, разные снаружи, схожие внутри.

Ушлый насыплет отката, капли элитной плеснёт, лишь бы поставил подпись, этот тупой обормот. Подлый видеосъёмкой и шантажом обкрутит, подмахни скорее и от тебя не убудет. Вялый возьмёт измором, напосещается часто – вы для него привычный, бродит он не напрасно.

После оплаты желанной стартует новый этап – денежке на счёте каждый будет рад. Но проводки тянут злые бухгалтера, им не дали команды жадюги-директора. Взявшим мзду гнилую комфортно не сидится, пиво ресторанное в бокалы не струится.

Им бы взять наглючим, да и устыдиться, не желают хитрые самоустраниться. Собирают силы и идут в поход, мучают злодеи собственный народ. Коллегам угрожают, помощников стыдят, в тылах сооружают погранзаградотряд. Теперь союз снаружи, но гремим внутри и грозим соседям: «Ну, зайчик, погоди!»

Смету превышаем, рвём бюджет вразнос, козни сотворяем задаче с гулькин нос. Ссоримся с друзьями и дразним врагов, лучше бы их не было тендерных торгов. Но сопротивленью наступает край и худеет сильно финансов каравай. Офис без бумаги и принтеров сидит, но зато Горыныч больше не рычит.

Средства переведены, грузится товар, нахлебник ожидает преступный гонорар. Следует приёмка, прессинг: «забирай», наезжают громко, хоть в леса сбегай. Вечером довольный на связь выходит клерк, тираду извергает, словно фейерверк: «Я задачу выполнил, принят ваш погруз, видно к окончанию близится союз».

Коммерсант довольный привезёт откат, поклонится в ножки и уйдёт в закат. Сядет наш барыга ночью на крыльце, вроде счастья много, но не на лице. Коллектив замучен и затарен склад, только совесть мучит, ведь жуликоват. Утром в хлам не спится и колени гнутся, к людям жлобской мордой страшно повернуться.

Купит банку кофе и зефир в «Ашане», в кабинет завалится, сядет на диване. Позовёт прогнутых, коньяку нальёт, только тот не лезет, в сердце аж кольнёт. Хлопнет по коленке, резко встанет вдруг, пряча от себя же собственный испуг. Гостиницу закажет, вещи соберёт, погрузится в лайнер, отправится в полёт.

Вот он берег райский, рядом – океан и мартини плещут, запотел стакан. Выдохнет бедняга и протянет ножки, глаза не сомкнёт, сну мешают кошки. Расцарапав совесть, близятся к душе, не спасают даже мысли о Порше. Разве это грех – взять и своровать? Отчего ж когтистые так мешают спать.

Лживые стенанья не меняют мир, заскучал в СИЗО за тобой чифир. Лезть пора на нары и скучать годами, сотрясать рогами перед сапогами. Мёрзнуть холодами, жадными губами вспоминать Багами, грезить пирогами. Нам тебя не жалко, мелкий таракан, ведь акционеру ты залез в карман.

Предал коллективы и продал друзей, стал скотиной жирной, чувствами мертвей. Рядом не садится даже муравей, он трудяга видный, ты уж мне поверь. Выбрана дорога, взяты удила, воздухом не дышится, раз душа гнила. Нету состраданья в дальних уголках, ты решил купаться в неправедных деньгах.

Был предельно краток сей тревожный сон, проснулся негодяйчик, солнцем опалён. Повертел головкой: «Привидится же тоже, мне скучать на пляже вовсе не пригоже». Странная история, мелкая мораль, может позабыли, что в кустах рояль. Где же ты всевышний, сверху посигналь, искренне желаем, чтобы сгинул враль.

Вдруг от горизонта яхточка плывёт, волны рассекает, словно песнь поёт. Элегантный корпус и богатый вид, на палубе верхней человек сидит. Смотрит сквозь бинокль на роскошный пляж: «Как же надоела этакая блажь». Грузится в моторку, командует: «Вперёд», – сразу видно бонза и по жизни прёт.

Вот нога ступает на песчаный брег, грозно огляделся важный человек. Но улыбка явно села на уста и походка твёрдо к лежаку взята. «Ну, Василий, здравствуй, ты мой дорогой! Как дела мирские, ты обрёл покой?» Что творится нынче, шутят небеса? Это ж Пётр Петрович, хитрая лиса!

Он в конторе нашей самый главный босс, неспроста Василий к лежаку прирос. Помните откатик прикарманил он, теперь он могиканин и приговорён. Только Пётр Петрович не спешит казнить, видимо решил он Ваську подразнить: «Давеча секьюрити мне тут донесла, что живёт в курятнике наглая лиса!»

Побледнел бедняга, выпрямился, встал, ехать приготовился на родной вокзал. Пойман раз с поличным, тут не ускользнуть и судьбу злодейку так не обмануть. Тишину звенящую чайки криком рвут – птицы понимают, что резвится спрут. Петрович не мигает и глядит в упор, продуман досконально тяжёлый разговор.

Ваське не слезится и свело живот, слышит, как акула к берегу плывёт. Лучше тут погибнуть, всё же красота, а дорога ясная – фарш и колбаса. Но Петрович рядом растянул оскал: «Ладно жадный кореш, я тебя поймал! Тут такое дело – бизнес расширяю, ты партнёр мой новый, так что поздравляю!»

Странный у истории выдался финал, хоть и числюсь автором, я не ожидал. Наблюдая действие чуть со стороны, объясню подробности, что сотворены. Петька в годы ранние тоже воровал, ворочал миллионами, жирно пировал. Как-то угораздило обчистить Министерство, но за изуверство, получил он кресло.

Наши подлецы обрели друг друга, им теперь завидует обширная округа. Тем, кто не ворует фортуна, не танцует, сейфов состояние ночью не волнует. Честным быть невыгодно, соседи засмеют, преданным и нищим песни не поют. Мелодия срывается на блатной аккорд, кто сегодня ставит воровства рекорд?