Как это было: новогодние традиции в России XIX и ХХ веков

Глядя на предпраздничную мишуру и суматоху невольно задумываешься: а как отмечался данный праздник сто или, положим, сто пятьдесят лет назад? И отмечался ли вообще? Для того чтобы найти ответы на интересующие нас вопросы, предлагаю совершить небольшой экскурс в прошлое России. 

Конец века девятнадцатого…

И для начала на несколько минут заглянем в гости в Тульскую губернию, в Яснополянское имение графа Л.Н. Толстого. На календаре год 1871. «Накупили к этому вечеру всяких угощений, приготовили сладкие напитки и пустили в столовую ещё много дворовых баб. – Пишет в своих мемуарах С. А. Толстая, жена Льва Николаевича. – Начались песни, русские пляски…»  

Софья Андреевна в своих воспоминаниях даёт очень подробные детали семейной жизни «с Лёвушкой», с её тревогами и волнениями, печалями и ожиданиями и, конечно же, праздниками, любимейшими из коих были Новый год и Рождество.  «На другой день был маскарад. Нарядились решительно все; плясали все без исключения. Мои дети были прелестно костюмированы: Таня и Серёжа напудренные маркиз и маркиза, Илья и маленькая англичанка Кэт, гостившая у нас, – какими-то фантастическими клоунами. Варя тоже была паяцем, Лиза – мужиком, Маша Дьякова и я – русскими бабами, Софеш – стариком, Николенька Толстой – старухой и т.д.

Но самое поразительное явление были медведи с козой и вожаком. Вожак в лаптях был Дьяков. Один медведь – дядя Костя, другой – Николенька, а Лев Николаевич прыгал, одетый козой, как молоденький мальчик. успех был большой. Радовались и дети, и старые добродушные тётушки, и зрелые мудрые мужчины не говоря уже о молодёжи. Третий день праздника провели тихо, больше в беседах, а дети играли в свои игрушки и были тихи и милы …»

И если в середине и конце девятнадцатого века новогодние и рождественские праздники было принято проводить в кругу семьи, в собственном имении, предварительно как следует затоварившись в Первопрестольной или любом другом близлежащем от имения городе, то надвигающийся век неизбежно внёс свою новизну, свои правила. 

Двадцатый век начинается…

Так, в самом начале двадцатого века признаком хорошего тона считалось встречать Новый год в обществе, например, в ресторанах, которые в ту пору могли похвастаться небывалым наплывом гостей и заоблачными выручками. Люди, выйдя в свет, стремились повеселиться, обменяться поздравлениями и подарками. Места занимались заранее. Вокруг предпраздничной жизни возникал огромный ажиотаж. 

В Москве зачастую по бросовым ценам устраивались распродажи, которые назывались «дешёвки». Как и теперь, задолго до открытия магазинов, на улице толпились почтенные клиенты, готовые ворваться внутрь, с тем, чтобы, не глядя на товар, сметь всё на всём пути. Настоящим бичом «дешёвок» были карманники, которые всегда находили, чем поживиться: тут тебе и разгорячённые покупательницы, и до предела замотанные приказчики, не имеющие никакой возможности проследить за всем и вся. Создать же эффективную систему борьбы с карманниками не представлялось возможным, ибо любое действие полиции походило на пальбу по воробьям из пушки. 

Средства массовой информации того времени, активно ругали «дешёвки», высмеивая бившихся «аки львы»  у прилавков барышень. Зачастую даже утверждалось, что обещаемые огромные скидки – это всего лишь ловкий способ выманить деньги у доверчивого покупателя. Но, несмотря на это, окна магазинов продолжали украшать аршинные плакаты с призывов покупать «именно здесь», а прилавки и витрины были завалены несезонным товаром, либо товаром, вышедшим из моды. Крупные розничные магазины того времени не имели возможности одномоментно вместить всех желающих, посему публике приходилось выстаивать в огромных очередях, именуемых «хвостами». На примыкавших к магазинам улицах образовывались целые гуляния.   

Однако следует заметить, что далеко не все магазины предлагали «дешёвку». Ценовая политика в некоторых была иной: чем ближе новогодне-рождественские праздники, тем  выше цены. Благодаря такому подходу в Москве появилась весьма специфическая традиция, суть коей состояла в том, что любовные парочки отныне встречались в торговых пассажах (особенно, в Петровском) с тем, чтобы совершить променаж среди витрин с дорогущим товаром. 

Отныне любая дама могла с лёгкостью аргументировать собственную отлучку из дома тем, что ходила полюбоваться на изысканный товар, выставленный в магазинах в огромных количествах. Отсутствие покупок объяснялось также просто: заботой о сохранности семейного бюджета. 

ГУМ, открывшийся в начале двадцатого века и являвший собой роскошнейшее здание, пришедшие на смену обилию мелких лавок, которые из-за опасности возгорания даже не отапливались и не освещались, так же привлекал огромное количество праздно гуляющих зевак. Ритейлеры того времени всячески старались привлечь покупателей в свои магазины, для этого все средства были хороши, – например, наёмный оркестр, играющий красивую лёгкую музыку с утра и до позднего вечера.  

Лавки, расположенные возле стен Китай-города, славились своими лихими зазывалами, набрасывавшимися на покупателей и практически силком затаскивающимися их в купеческую лавку. Чудом вырвавшийся из «магазинчика» покупатель обнаруживал, что его облапошили по всем статьям: втюхали товар  втридорога или же подсунули ненужное. Выяснять отношения с горе-продавцами было себе дороже. 

Новогодний шопинг начала ХХ века

Визитной карточкой века двадцатого, конечно же, было открытие больших магазинов, таких как, например, «Елисеевский». В оные заведения публика всегда валила валом, ведь там было что посмотреть, да и представлялась отличная возможность себя показать. 

Революция, произошедшая в торговле водкой (введение государственной монополии на продажу данного вида горячительного напитка), хорошо описана у дяди Гиляя (известного историка московского быта В. А. Гиляровского): «Вот против меня винная лавка. Около неё стоит вереница человек в сто испитого, полуоборванного народа в ожидании, когда отопрут дверь и можно будет юркнуть под жёлто-зелёную вывеску… Ждут и дрогнут…

– Сорокамученики! – бросает им, проезжающий извозчик, и его «сорокамученики» осыпают площадной бранью…

Наконец «сорокамученики» врываются в отверстые врата чаянного рая, и картина меняется… 

Несколько минут на улице, около лавки, начинается хлопанье ладонью «казны, чтобы пробка выскочила», и «сорокамученики» задирают головы кверху и льют себе в горло «монополию» из «мерзавчиков» и «жуликов»… А потом, бывает, и сами тут же валяются, отравившись с голоду да без закуски». 

Винные лавки распахивали свои гостеприимные двери в семь утра, которые оставались открытыми до десяти вечера. Отныне купить водку можно было в разной фасовке: «четверть», «штоф», «полуштоф», «сороковка», «сотка», «чарка», «мерзавчик», «шкалик», «жулик». 

---

Читайте также: Новогодний ликбез: выбираем продукты для новогоднего стола

---

Приодеться к Новому году и Рождеству можно было в фирменных австрийских  магазинах «Мандля» или заехать к Деллелосу. За шляпками и перчатками стоило отправиться к Лемерсье и Вандрага. У Кордье можно было купить дорожные вещи, на тот случай, если праздник застанет в дороге. Ну, а за  драгоценностями, конечно же, отправлялись к Фаберже и Фульда. Тем же, кто решил на Новый год сделать близким подарок в виде книги, стоило отправляться непременно к Вольфу. 

К зимним праздникам Москва была буквально наводнена французскими духами, фирм: Коти, Пивер, Убиган, Герлен, купить которые можно было у Брокара или Ралле. 

Шоколад предпочитали покупать у Крафта, а кофе у Форштрема. Вина же у Депре, Леве и Арабажи. 

Но что самое удивительное – большинство предаваемых товаров были изготовлены из российского сырья и сделаны русскими руками. И тут, как нельзя, кстати, вспоминается В. Белинский, писавший: «Покажите русскому человеку хоть Аполлона Бельведерского, он не сконфузится и топором и скобелью сделает его вам из елового бревна, да ещё будет божиться, что его работа настоящая, «немецкая». 

В написании статьи использовались материалы из книги «Москва повседневная». В. Руга, А. Кокарев. 

Василина Бабковская

Бизнес-консультант, тренер, автор книги «Розничный персонал от А до Я»