Три жизни Елисеевского магазина

Владельцы площадей не оставляют Москве шанса. Аптека становится рестораном, бутик превращается в офис. Тем драгоценнее немногочисленные примеры «стабильности». Уже больше столетия радует москвичей Елисеевский гастроном на Тверской улице. Он в одиночку отвечает за XIX век в московской торговле. По крайней мере, своими великолепными интерьерами.

Здание, где расположен магазин, имеет давнюю историю. В конце XVIII века архитектор Матвей Казаков возводит особняк для богатой дамы Екатерины Козицкой. Дом казался современникам настолько богатым и роскошным, что после пожара 1812 года сюда не решился въехать Московский университет. Ректор учебного заведения в изумлении писал: «Только нижний его этаж по простой своей отделке был бы способен для помещения в нём университетских студентов и кандидатов, а второй этаж отделан так богато и убран так великолепно, что никаким чиновникам, а того менее студентам, в оном жить никак не можно, чтоб не испортить штучных полов и штофных обоев, огромных дорогих трюмо и прочее…»


В 1824 году здание переходит в руки Зинаиды Волконской, блистательной светской львицы, одной из самых образованных женщин первой трети XIX столетия. Княгиня покровительствовала наукам, а свой дом превратила в главный очаг пульсирующей московской жизни. Порог ее особняка переступали Пушкин, Баратынский, Мицкевич, Вяземский. В очаровательную Волконскую был влюблен пылкий поэт Дмитрий Веневитинов, скончавшийся на пороге собственного совершеннолетия. В доме на Тверской Зинаида утешает свою сестру Марию, бесстрашно отправившуюся в Сибирь вслед за мужем-декабристом.

Приход капитализма в значительной степени поколебал власть родовой аристократии и дворянства – помпезные дворцы быстро переходят в руки предпринимателей и коммерсантов. В конце XIX века бывший дом Волконской приобретает Григорий Елисеев.


Представитель незаурядной купеческой династии, Елисеев держал орловских рысаков, выставлял во Франции русские вина, занимался благотворительностью, за что получал многочисленные ордена и награды. Центром его кипучей деятельности считался Петербург, но и Москву Григорий Григорьевич тоже удостаивал своим вниманием. Особняк на Тверской он решил переделать в первоклассный магазин. Здание затянули лесами, для перестройки дома пригласили архитектора Гавриила Барановского. Зодчий с 1898 года работал на Елисеева и строил для него доходные дома, конторские помещения, магазины. В Москве Барановскому помогали прославленный Мариан Перетяткович и менее известный мастер Владимир Воейков. Горожане стремились найти хотя бы щелочку в плотном «саркофаге» здания и выдвигали различные версии относительно будущего назначения дома: кому-то виделся мавританский замок, кому-то храм Бахуса.


В 1901 году москвичи наконец-то смогли увидеть сверкающую вывеску: «Магазин Елисеева и погреба русских и иностранных вин». На открытие Елисеев пригласил всех отцов города, представителей власти и духовенства. Отслужили молебен. Изобилие товаров на любой вкус и кошелек поражало современников: «Горами поднимались заморские фрукты; как груда ядер, высилась пирамида кокосовых орехов с голову ребенка каждый; необъятными пудовыми кистями висели тропические бананы; перламутром отливали разноцветные обитатели морского царства - жители неведомых глубин, а над всем этим блистали электрические звезды на батареях бутылок, сверкая и отражаясь в глубоких зеркалах, вершины которых терялись в туманной высоте».


Только в Петербурге у товарищества Елисеева насчитывалось семь магазинов, но московский традиционно считался любимым детищем купца. Постепенно рос оборот, в дом на Тверской заглядывала фешенебельная публика. Радоваться бы и существовать в свое удовольствие, но в 1913 году в семье Григория Елисеева произошло несчастье – на собственной косе повесилась Мария Андреевна, жена купца. Она не могла простить супругу романа с девушкой на двадцать лет младше себя. Сыновья отказались от отцовского наследства, а сам Григорий еще в 1914 году уехал в Париж. Он умер в 1949 году в возрасте 84 лет и был похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

В годы советской власти магазин Елисеева был национализирован, приобрел высокое звание «Гастроном № 1», но москвичи по привычке называли фамилией старого хозяина.


Однажды в магазине случайно встретились Осип Мандельштам и Владимир Маяковский. Главный русский футурист собирался в гости к знакомым, поэтому диктовал приказчику внушительный список: «Копченой колбасы? Правильно. Заверните, почтеннейший, еще два кило копченой «Московской». Затем: шесть бутылок «Абрау-Дюрсо», кило икры, две коробки шоколадного набора, восемь плиток «Золотого ярлыка», два кило осетрового балыка, четыре или даже лучше пять батонов, швейцарского сыра одним большим куском, затем сардинок…» Внезапно в магазине появился не столь обласканный властью Осип Эмильевич. Мандельштам купил бутылку «Каберне» и четыреста граммов розовой ветчины. Литераторы сухо пожали друг другу руки, но в последний момент Маяковский начал на весь магазин читать последнюю строчку «Декабристов» Мандельштама: «Россия, Лета, Лорелея».


В годы войны Елисеевский гастроном стал коммерческим. Изголодавшиеся люди, не имевшие за душой ни гроша, приходили посмотреть на сияющие от блеска витрины. «Экспонатами были батареи колбас, жернова сыров, пирамиды консервов, россыпь пирожных. Волнами накатывал забытый тревожный запах молотого кофе и свежеиспеченной сдобы. В коммерческих магазинах продукты назывались по-довоенному. Разноцветные леденцы — ландрином (по имени дореволюционной фабрики), шоколадные конфеты с тертым орехом — американским орехом, белые булки — французскими, ароматная сырокопченая колбаса с чесноком — еврейской». Очередь занимали с утра. Она еле продвигалась вдоль Козицкого переулка. Через несколько часов счастливчик попадал в магазин. Голодные дети нервно взирали на эклеры и пирожные с заварным кремом. В гастрономе частенько появлялся вернувшийся в Россию Александр Вертинский, живший в квартире напротив. Ученый Владимир Фридкин, будучи мальчиком, получил от дяди в подарок две мятые сотенные бумажки. Забежав в Елисеевский, он купил эклер, французскую булку, пятьдесят граммов колбасы, а на оставшиеся копейки разжился для мамы тридцатью граммами леденцов. После военной эпопеи с затемнением и полосок бумаги на окнах яркий электрический свет казался пылающим солнцем.


В восьмидесятые годы Елисеевский примерил на себе и дефицит товаров, и вал уголовных дел. В 1982 году был арестован и расстрелян директор магазина Юрий Соколов.  Пришедшему к власти Андропову требовались реальные показатели борьбы с коррупцией, а в системе Мосторга взяточничество и кумовство превышали все мыслимые пределы. В начале 2000-х интерьеры магазина были бережно отреставрированы. Сейчас монстр дореволюционной и советской торговли находится в управлении сети «Алые паруса».


Загляните в магазин на Тверской ранним морозным утром. Окиньте взглядом бюст отца-основателя, петербургского купца-самородка. В торговых залах полюбуйтесь на роскошные люстры и великолепную лепнину. Да, пахнет сусальностью с излишествами, но в конце XIX века долго отказывавшие себе во всем необходимом купцы золотили стены со страстью любящей все блестящее сороки. Мысленно нарастите конструкции второго этажа, и в голове заиграет арфа из салона Зинаиды Волконской. Оцените батареи винных бутылок, богато оформленные торты, россыпь фруктов и порадуйтесь за мальчика, в голодные годы купившего здесь эклер.