История ГУМа: русская форма и европейское содержание

В XIX веке москвичи с удовольствием посещали Вербный базар, разворачивающийся за неделю до Пасхи, покупали сласти, игрушки, сувениры. Постепенно купцы приходят к выводу, что заниматься торговлей лучше не на открытом пространстве, а в удобных торговых рядах и лавках, не зависящих от капризов погоды. Исторически на Красной площади сформировались три квартала – Верхних рядов на месте ГУМа, Средних рядов недалеко от собора Василия Блаженного и ныне снесенных Нижних рядов.


После ухода наполеоновских войск архитектор Осип Бове по классическим канонам возводит на Красной площади здание Верхних рядов. К 1880-м годам бойкое торговое место с лавками пришло в полный упадок: «Владетели их ремонтировали и перестраивали каждый по своему желанию и удобству, а потому можно себе представить, что изображала эта старая рухлядь, с бесконечными проходами, закоулками, подвалами, лесенками и ступеньками…» После энергичного призыва городского головы Николая Алексеева лавочники активно взялись за операцию по переустройству. Случались и трагедии: купец П. А. Солодовников не желал расставаться с насиженным местом, протянул служке Архангельского собора метрику, попросил отслужить панихиду по упомянутому там человеку и застрелился.

Из двадцати трех поданных на конкурс проектов выбрали работу Александра Померанцева, попутно присудив ему премию в 6000 рублей.  На сооружение ушло три года и 40 миллионов кирпичей. Одним из подрядчиков выступил добросовестный строитель Иван Губонин, по легендам, постоянно препиравшийся с Померанцевым:

«Архитектор хороший, все хвалили, а только очень горячий. И чуть не с первого дня началась промежду им и Иваном Григоричем грызня. И все через характер Померанцева. Сурьезный такой был. Глянет на работу, а ты галтель на мраморе отделываешь. — Дай-ка, говорит, молоток... Ну, дашь... Вот он сейчас — трах! отбил кусок и пошел, ни слова не скажет. Тут вот Иван Григорич налетит, давай ругаться...
— Зачем, говорит, работу портишь? Ежели, говорит, мрамор нехорош, поставь крест, другим заменим. Зачем же ты работу хаешь? У меня, говорит, мастера на подбор на всю Москву... Ты, говорит, хороший архитектор, честь и хвала тебе за это, так ведь и я не навоз, а подрядчик-строитель. Я, говорит, так-растак, Исторический музей строил! — И как сцепятся, и пошли грызться».




При Александре III политика великодержавности получила зримое воплощение в архитектуре. Сдвоенные башенки Верхних торговых рядов звучат в едином ритме с аналогичными элементами Исторического музея. Полупрозрачные перекрытия для возводившегося здания делали  на Санкт-Петербургском металлургическом заводе по проекту инженера В.Г.Шухова. Ширина каждого из трех пролетов составляет 12-15 метров. Арочные стеклянные конструкции весят по 819 тонн и содержат по 20 000 листов стекла.

На открытие нового здания Рядов в декабре 1893 года пожаловал с супругой великий князь Сергей Александрович. Нынешний ГУМ в конце XIX века был одним из самых технически оснащенных торговых пассажей Европы. Только внешняя отделка выдавала в нем старый боярский терем. Покупатели передвигались по мостикам и  пользовались благами электричества. «19 широких лестниц, не считая мелких, ведущих в верхние этажи и подвалы, открыты для света и чрезвычайно легки на подъем; в верхних этажах прелестные галереи-балконы с красивыми железными решетками…»




Русское купечество хотело показать миру широту своей души, соединив традиции отечественного зодчества с новинками прогресса. Торговали здесь лучшие из лучших: Абрикосовы, Морозовы, Брокар, Эйнем, Циндель, Прохоровы, всего около 1000-1200 магазинов. Успехом пользовался магазин Жирардовских мануфактур, где богачи не скупились на комплекты приданого по 15 тысяч рублей за штуку!

На первом и втором уровне находились коммерческие площади, а на третьем этаже – конторские, офисные. Понадобилось устроить специальную подземную улицу, где разместилась собственная электростанция. В здешних магазинах появились первые московские ценники. До начала 1890-х годов купцы предпочитали не устанавливать твердых цен на товары, не представляя свое дело без священного ритуала торга. Били по шапке, божились, сходились и расходились… Теперь сложные операции остались в прошлом. Бедные москвичи не обходили Рядов стороной, приходили полюбоваться на стеклянную крышу и присвистывали от восторга.




Будущий ГУМ становился соучастником печальных событий – в мае 1915 года в Москве на фоне всеобщей ненависти к Германии начались немецкие погромы, и нападению подверглись магазины Эйнема и Цинделя, расположенные как раз в новом пассаже близ Красной площади. «Несколько человек, пробравшись на балконы рядов, сняли государственный герб, прикрепленный над вывескою магазина, и разбили верхние стеклянные вывески, помещавшиеся над входом в магазин. Появился наряд полиции. Толпа принуждена была разойтись».

После открытия Верхних торговых рядов купец Петр Мартьянов решил обустроить в подвальном этаже огромный ресторан и назвать его в честь себя любимого – «Мартьяныч». Архитектор И. А. Иванов-Шиц, оформлявший ресторан в 1905 году, использовал в интерьерах витражные стекла, а центральную часть превратил в прогулочную аллею. Посетителей привлекал большой аквариум с живой рыбой. К столетнему юбилею Николая Гоголя предприимчивый коммерсант придумал специальное меню, основанное на произведениях писателя. Повара готовили для привыкшей к диковинкам публики грудинку «Бульба», поросенка с хреном «Чичиков», рыбные блины «Коробочка», вареники с ягодами от Пульхерии Ивановны, кашу из Диканьки и сладкие пирожки «Манилов».

«Мартьяныч» отличался  впечатляющей вместительностью: Татьянин день в 1913 году в нем отмечали 600-700 человек. Во время встречи нового 1911 года в «Мартьяныче» выпили 250 бутылок шампанского, а выручка составила 6000 рублей: «Здесь в большинстве собрались отцы семейств с чадами и домочадцами. Немало и юных парочек, которых соблазнили укромные уголки этого подвальчика». Правда, в «Метрополе» и «Стрельне» опустошили по тысяче бутылок игристого напитка. Радушный хозяин Петр Мартьянов в 1911 году был заколот в постели собственным сыном. Причиной убийства газеты называли «семейные несогласия».




Будущий советский генерал М. Н. Герасимов, посетивший ресторан в звании рядового солдата, вспоминал, что в 1915 году столы «Мартьяныча» ломились от роскошных закусок, хотя второй год шла война:

«Давайте, господа, закатимся сегодня к «Мартьянычу», пообедаем по-русски, а то у меня от нашей кухни уже зуд в спине начинается». Мы согласились, когда узнали, что пиршество больше трех-четырех рублей стоить не будет… Без каких-либо задержек мы очутились в одной из лож ресторана, отгороженной от зала тяжелым занавесом. На закуску нам была подана очень холодная кочанная капуста — исключительная прелесть… Первое — щи с головизной. Они имели заслуженный успех. Второе — целый жареный поросенок — произвело настоящий фурор. За поросенком последовал жареный карп с гречневой кашей. Из напитков подавали квас. На третье была какая-то каша, приятно пахнувшая миндалем и таявшая во рту».

После Октябрьского переворота старая Россия спешно паковала чемоданы и забирала в эмиграцию дорогие имена: ресторан «Мартьяныч» открылся в Париже в районе Монмартра, там неоднократно выступал А. Н. Вертинский. Очередной клон с названием «Мартьяныч» появился в 1920-е годы в китайском Харбине.

Изначальный «Мартьяныч» пытался как-то существовать в годы военного коммунизма, здесь за куском жареной конины собирались валютные спекулянты и догуливающие свой век купчики. В 1921 году поэт Николай Агнивцев прощался со своим старым другом:

Эх, Москва, кем хоть раз были хаемы
С незапамятных дней старины
Твои калачи с расстегаями,
Твои пироги да блины!..
Если ж сердце стоскуется за ночи,
Выпьешь чарку - и все трын-трава.
Эх ты буйный трактир Мартьяныча!
Старая Москва!..




В самих торговых рядах в первые революционные годы разместился довольно грозный орган, Наркомат продовольствия, осуществлявший массовое изъятие продуктов у крестьян. «Золотой век» будущего ГУМа вернется только в эпоху нэпа.

Продолжение следует...